12+ Свидетельство СМИ ЭЛ № ФС 77 - 70917 Лицензия на образовательную деятельность №0001058 |
Пользовательское соглашение Контактная и правовая информация |
Легоцкая Вера Сергеевна46855 Люблю работать. Россия, Брянская обл., Брянск Материал размещён в группе «Исследовательская деятельность учащихся» |
Исследовательский реферат «Пейзаж и его функции в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»
Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение
«Гимназия №5» г. Брянска
РЕФЕРАТ
«
Работу выполнила
Лучникова М.В.
руководитель
учитель русского языка и литературы Легоцкая В.С.
СОДЕРЖАНИЕ
Вступление……………………………………………………… 3
Мир природы в творчестве Лермонтова.
2.1 Многогранность пейзажей Лермонтова…………………….…… 4
-Первый пейзаж повести «Бэла» и его значение.
-Второе описание Койшуарской долины.
-Мотивы лирики поэта в природных образах повести «Княжна Мери».
- Пейзаж и его значение в повести «Фаталист».
2.2 Символика пейзажа……………………….…………………….……….6
- Природа и Божественное начало.
2.3 Пейзаж как средство характеристики «издателя»…………8
- Черты романтической поэтики в повести «Бэла».
- Романтический и сентименталистский характер пейзажа в повести «Тамань».
2.4 Пейзаж как средство характеристики персонажа…………………..10-- Пейзаж как средство характеристики Максима Максимыча.
- Пейзаж как средство передачи настроений героя в повести «Княжна Мери».
2.5 Лермонтовские традиции в творчестве А.С.Пушкина и Н.В.Гоголя………………………………………………….………………….12
-Сопоставление пейзажа Лермонтова и Пушкина.
-Соотнесение картин природы с мироощущением героя. Лермонтов и Гоголь.
Заключение…………………………………….……………………………...13 Список использованной литературы………………………….…………..14
Вступление
Исследователь Рождествин заметил, что развитию чувства природы в Лермонтове способствовали литературные влияния – влияние Руссо, Шатобриана и Гейне
1. Мир природы в творчестве Лермонтова
Попробуем проанализировать описания природы в романе Лермонтова «Герой нашего времени». В повести «Бэла» пейзажи еще объективны и фотографичны. Это объективные описания окружающей местности, южные ландшафты. Они пока еще лишены той спаянности с душевной жизнью героя, которую наблюдаем мы, к примеру, в «Княжне Мери». Однако и здесь уже они в определенном смысле выступают как средство характеристики персонажа. Первый пейзаж романа – это вид Койшуарской долины. В описании этом переданы впечатления рассказчика – издателя, проезжего офицера и литератора, ставшего попутчиком Максима Максимыча. Офицер этот на Кавказе сравнительно недавно, поэтому восприятие его свежо, все впечатления отличаются новизной и непосредственностью. Вместе с тем писатель здесь отмечает любовь рассказчика к природе, намекая на близость его к Печорину: «Славное место эта долина! Со всех сторон горы неприступные, красноватые скалы, обвешанные зеленым плющом и увенчанные купами чинар, желтые обрывы, исчерченные промоинами, а там высоко-высоко золотая бахрома снегов, а внизу Арагва, обнявшись с другой безыменной речкой, шумно вырывающейся из черного, полного мглою ущелья, тянется серебряной нитью и сверкает, как змея своей чешуею». Одновременно мы можем отметить явный литературный талант «издателя», искусное использованием им метафор и эпитетов.
Характерно, что описание Койшуарской долины дано в повести дважды. Вот второй вид ее: «…под нами лежала Койшуарская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше другого пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, – и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки…».
В повести «Фаталист» пейзаж, играя роль фона, сливается вместе с тем с философскими размышлениями героя. Здесь возникают мотивы, развитые автором в стихотворении «Дума». «Я возвращался домой пустыми переулками станицы; месяц, полный и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта домов; звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в их ничтожных спорах…
Но зато какую силу воли придавала им уверенность, что целое небо… на них смотрит с участием… А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха… мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастия…» Так здесь возникает тема «потерянного поколения».
В заключительных картинах повести у Лермонтова возникают образы, перекликающиеся с его стихотворением «Парус». Печорин здесь сравнивает себя с матросом, душа которого сжилась с «бурями и битвами». Покоя нет в душе героя: «выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце…». Он лишь прислушивается к «однообразному ропоту волн» и вглядывается вдаль, в надежде увидеть «желанный парус». Оба этих образа – незнакомой кареты и «желанного паруса» – передают подспудную мечту героя о счастье, о преодолении своего одиночества. Именно этого лишен Печорин, и в этом глубочайший трагизм данного образа.
2.2 Символика пейзажа
Пейзажи у Лермонтова нередко символичны. Так, пейзаж перед дуэлью, передавая чувства героя, одновременно символизирует характер Печорина, двойственность его натуры
Вот еще один из пейзажей в повести «Бэла»: «Тихо было все на небе и на земле, как в сердце человека в минуту утренней молитвы; только изредка пробегал прохладный ветер с востока, приподнимая гриву лошадей, покрытую инеем. Мы тронулись в путь…казалось, дорога вела на небо, потому что сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что больно было дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром…». Природа приравнена в творчестве Лермонтова к Божественному началу. В этом пейзаже автор подчеркивает это сравнением («Тихо было все на небе и на земле, как в сердце человека в минуту утренней молитвы»). Здесь использован эмоциональный эпитет («отрадное чувство»), метафора («в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы»), образное сравнение (облако, «как
коршун, ожидающий добычу»). Пейзаж здесь дается писателем в динамике, в действии. И способствуют этому практически все природные образы: дорога, хрустящий снег, облако. Вообще, облака, тучи, туманы играют огромную роль в пейзажах Лермонтова
2.3 Пейзаж как средство характеристики «издателя»
В другом пейзаже дана косвенная характеристика рассказчика-издателя. Это картина метели: «Между тем тучи спустились, повалил град, снег; ветер; врываясь в ущелья, ревел, свистал, как Соловей-разбойник, и скоро каменный крест скрылся в тумане…<…> Лошади измучились, мы продрогли; метель гудела сильнее и сильнее, точно наша родимая, северная: только ее дикие напевы были печальнее, заунывнее. «И ты, изгнанница, – думал я, – плачешь о своих широких, раздольных степях! Там есть где развернуть холодные крылья, а здесь тебе душно и тесно, как орлу, который с криком бьется о решетку железной своей клетки»». Здесь содержится намек на изгнанничество проезжего офицера, ставшего спутником Максима Максимыча. Очевидно, он также сослан на Кавказ. Так, Лермонтов постепенно сближает этого персонажа с Печориным, обозначая не только параллельность жизненных событий, но и определенную интеллектуальную, духовную общность. Тем самым у автора мотивируется искренний, неподдельный интерес «издателя» к этому персонажу, его внимательный, изучающий взгляд на него.
В основе сюжета повести «Бэла» лежит романтический мотив – бегство героя из цивилизованного мира в мир природы, любовь к «дикарке». Да и само место действия – Кавказ. Соответственно, пейзажам тоже свойствен романтический колорит: «…хороводы звезд чудными узорами сплетались на далеком небосклоне и одна за другою гасли по мере того, как бледноватый отблеск востока разливался по темно-лиловому своду, озаряя постепенно крутые отлогости гор, покрытые девственными снегами».
Романтическим колоритом проникнута и повесть «Тамань». Соответственно, картины природы здесь таинственны и загадочны: ночь, тихая луна, берег моря и пена валунов, темно-синие волны, поднимающийся на море туман. Эти картины напоминают нам также традиционный пейзаж сентименталистов. Однако в Тамани Печорин сталкивается с грубой прозой жизни, история его пребывания там далека от сентиментальности. Поэтому пейзаж здесь – это эстетическое восприятие героя, отношение его к жизни в целом.
Природа в «Тамани» дана в динамике. Так, первый пейзаж повести проникнут состоянием покоя. Именно таково вначале и состояние Печорина. «Полный месяц светил на камышовую крышу и белые стены моего нового жилища; на дворе, обведенном оградой из булыжника, стояла избочась другая лачужка, менее и древнее первой. Берег обрывом спускался к морю почти у самых стен ее, и внизу с беспрерывным ропотом плескались темно-синие волны. Луна тихо смотрела на беспокойную, но покорную ей стихию, и я мог различить при свете ее, далеко от берега, два корабля, которых черные снасти, подобно паутине, неподвижно рисовались на бледной черте небосклона». Затем вся эта картина у Лермонтова как будто приходит в движенье: «Между тем луна начала одеваться тучами и на море поднялся туман; едва
сквозь него светился фонарь на корме ближнего корабля; у берега сверкала пена валунов, ежеминутно грозящих его потопить». Этот пейзаж сливается с тревогой, постепенно зарождающейся в душе Печорина при встрече его со слепым мальчиком. Вместе с тем пейзаж этот являет собой художественное предварение грядущих событий, когда герой едва не лишился жизни. То же самое значение имеет и следующий пейзаж повести. Однако здесь уже содержится намек на благополучный исход ситуации: «…я с невольным биением сердца глядел на бедную лодку; но она, как утка, ныряла и потом, быстро взмахнув веслами, будто крыльями, выскакивала из пропасти среди брызгов пены; и вот, я думал, она ударится с размаха об берег и разлетится вдребезги; но она ловко повернулась боком и вскочила в маленькую бухту невредима».
Отметим контрастность красок в этих картинах: черные снасти корабля изображены на фоне бледной черты небосклона, сверкающая пена валунов – на фоне темных туч. Свет у Лермонтова в этих ночных пейзажах нечеткий, неопределенный – это или свет месяца и звезд, или едва светящийся фонарь на корме корабля. Море покрывается туманной дымкой, всюду идет эта игра света и тени. Как замечает Е. Михайлова, «атмосфера романтической тайны не может быть передана лишь строгой контурной манерой обрисовки предметов, она требует игры теней, глубины фона, фантастики освещения»
2.4 Пейзаж как средство характеристики персонажа
Другой пейзаж повести дан уже в восприятии рассказчика и Максима Максимыча. «Вот наконец, мы взобрались на Гуд-гору, остановились и оглянулись: на ней висело серое облако, и его холодное дыхание грозило близкой бурею; но на востоке все было так ясно и золотисто, что мы, то есть я и штабс-капитан, совершенно о нем забыли…Да, и штабс-капитан: в сердцах простых чувство красоты и величия природы сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных рассказчиках на словах и на бумаге». Картина эта характеризует уже в большей степени Максима Максимыча. Мы узнаем, что штабс-капитан близок к природе, любит и понимает ее. Одновременно здесь угадывается и скрытый намек на цельность натуры Максима Максимыча, на непосредственность его чувств и восприятия. Рассказчик рассуждает здесь о влиянии природы на человека и замечает, что «удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какою была некогда». Именно эту детскость он подмечает затем в Максиме Максимыче.
Аналогично значение первого пейзажа и в повести «Княжна Мери». «Ветки цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпает мой письменный стол их белыми лепестками. Вид с трех сторон у меня чудесный. На запад пятиглавый Бешту синеет, как последняя туча рассеянной бури, на север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона; на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, – а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом…». Здесь Печорин «импрессионистски вводит читателя в изображение своих настроений посредством своеобразной лирической интродукции, посвященной эмоциональному описанию природы»
Пейзажи в романе часто используются как средство характеристики героя. Так, писатель неоднократно подчеркивает любовь Печорина к природе, его глубинную, неразрывную связь с ней. «…Я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве, против пустынного ветра; с жадностью глотаю я благовонный воздух и устремляю взоры в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся все яснее и яснее. Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума. Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем, при виде голубого неба или внимая шуму потока, падающего с утеса на утес», – пишет Печорин в своем дневнике. Любуясь серебряною цепью снеговых вершин, он становится настоящим поэтом и
философом: «Воздух чист и свеж как поцелуй ребенка; солнце ярко, небо сине – чего бы, кажется больше? зачем тут страсти, желания, сожаления?» Эти чувства, исполненные поэзии, гармонии и тихой умиротворенности, ярко характеризуют Печорина, намекая на то хорошее в его душе, что было дано ему от природы. Рисуя пейзажи в восприятии главного героя, Лермонтов подчеркивает контраст природных задатков Печорина – искренности, жажды сильных чувств, духовной чистоты (именно общение с природой во многом формирует нравственный облик человека) – и его настоящего внутреннего облика, определяющегося в основном эгоизмом, скепсисом, безверием и агрессией.
2.5 Лермонтовские традиции в творчестве А.С.Пушкина и Н.В.Гоголя
Описание Лермонтовым Койшуарской долины пересекается с пушкинским описанием ее в «Путешествии в Арзрум». Однако в двух пейзажах есть и различия. Как замечает В. Шкловский, пушкинское описание тематично и сравнительно кратко
Другой пейзаж в этой повести перекликается с картиной Гоголя из поэмы «Мертвые души»: «И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно – и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски… С этой стороны ущелье шире и превращается в зеленую лощину; по ней вьется пыльная дорога. Всякий раз, как я на нее взгляну, мне все кажется, что едет карета, а из кареты выглядывает розовое личико. Уж много карет проехало по этой дороге, – а той все нет». Романтический пейзаж этот ярко характеризует Печорина, открывая в душе его мечтательность и тоску по необретенной и недоступной гармонии.
Заключение
Таким образом, функции пейзажа в романе
Список использованной литературы
1. Рождествин А. Природа как источник религиозных чувствований Лермонтова. – В кн.: М.Ю. Лермонтов. Его жизнь и сочинения. Сборник историко-литературных статей. Составил В.И. Покровский. М., 1916, с. 118.
2. Шкловский В. Заметки о прозе русских классиков. О произведениях Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Тургенева, Гончарова, Толстого, Чехова. М., 1955, с. 194.
3. Там же, с. 194.
4. См.: Пейзаж и его значение в романе «Евгений Онегин».
5. Виноградов В.В. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей. От Карамзина до Гоголя. М., 1990, с. 236.
6. Фишер В.М. Стиль Лермонтова. – В кн.: М.Ю. Лермонтов. Его жизнь и сочинения. Сборник историко-литературных статей. Составил В.И. Покровский. М., 1916, с. 305.
7. Там же, с. 300.
8. Михайлова Е. Проза Лермонтова. М, 1957, с. 265.
9. См.: Соллертинский Е. Пейзаж в прозе Лермонтова. – Творчество М.Ю. Лермонтова: 150 лет со дня рождения, 1814–1964, М., 1964. Электронная версия.
10. Виноградов В.В. Указ. соч., с. 247.
11. Там же, с. 247.
12. Фишер В.М. Указ. соч., с. 304.